Микеланджело Буонарроти «Давид»

Статуя Давида. Мрамор. Флоренция. Микеланджело Буанаротти. 

Мраморная статуя Давида еще при жизни автора была признана подлинным шедевром искусства, а сам Микеланджело – выдающимся скульптором своего времени.

Давид – прекрасен: его решительный взгляд из-под сдвинутых бровей, широкая грудь, плечи, стройные бедра и сильные руки – это идеал.  Но Давид не только образец физической красоты человеческого тела, он – символ свободолюбивой Флоренции, защитник города.

Согласно ветхозаветной истории, юный Давид победил страшного великана Голиафа, убив его камнем, пущенным из пращи. Но многие именитые предшественники изображали его мальчиком с лавровым венком на голове или в почему-то в доспехах с мечом в руках. Микеланджело отказался от этой традиции и создал Давида высоким красивым юношей, обнаженным, подобно греческим статуям. Это и есть иллюстрация Высокого Возрождения. Свободная поза героя — классический пример контрапоста: поднятая к плечу левая рука удерживает пращу, висящую у него за спиной, опущенная вниз слегка сжатая кисть правой руки – демонстрирует готовность к бою.

Досужие специалисты по анатомии исследуя статую обнаружили, что ради художественной выразительности, Микеланджело намерено исказил пропорции: так, между позвоночником и правой лопаткой мышца отсутствует – совсем, увеличены кисти рук и бедренные мышцы. Все это придает статной и стройной фигуре юноши мощь и особую монументальность, делая пятиметровую скульптуру «удобной» для обзора снизу.

Сложно представить, что когда-то статуя была всего лишь безнадежно испорченной глыбой мрамора. Флоренция нуждалась в своем Давиде давно, и был куплен мрамор, сделаны насечки, но взяться за работу никто не решался. 30 лет глыба лежала под открытым небом и разрушалась. Микеланджело, по свидетельствам учеников, много раз подходил к мрамору, осматривал его и даже ощупывал и, наконец, обратился к властям с просьбой отдать камень ему: «всё равно пользы от него никакой нет».

Историк искусства XVI века Вазари писал, что «поистине чудом было то, как Микеланджело обернул к жизни – бывшее всегда мёртвым».